Памяти Учителя Петра Дынова

Омраам Микаэль Айванхов

  

Если бы я рассказал вам о моей радости и моем восхищении, когда я встретил Учителя, вы бы мне не поверили! Я бьл тогда очень беден, у меня была лишь кровать, скрипка и несколько книг. Целые недели я проводил в горах, занимаясь чтением, меди­тацией, и время от времени уходил немного порабо­тать, чтобы заработать несколько су. И если бы вы видели башмаки и одежду, которые я носил!. Но я бьл счастлив, потому что чувствовал себя богатым, сказочно богатым, богатым от сознания, что у меня есть мой Учитель. Мне казалось, что мой разум, мое сердце вмещают в себя все сокровища Вселенной. Иметь Учителя - вы представляете! Я знал, что благодаря ему я буду обладать Небом и Землей, смогу осуществить все самое ценное, чего я так желал.

Очень мало людей, к несчастью, обладают интуицией, понимая, что может представлять Учитель в их судьбе, что его присутствие может исправить, улуч­шить и сгармонизировать их существование. Иметь Учителя -- это не говорит им ни о чем, потому что они знают, что с ним уже не будут так спокойны: Учитель покажет им их недостатки, опасность пути, на который они часто вступают. И тогда, очевидно, они почувствуют себя немного потерянными, а это­го-то они и не хотят. А жаль, потому что с таким от­ношением они идут навстречу страданиям и лише­ниям, гораздо большим, чем те, которые они пере­несли бы, следуя советам Учителя. Я же с юных лет почувствовал, что нуждаюсь в Учителе, именно это меня и спасло.

Когда я встретил Учителя Петра Дынова, мне было семнадцать лет. Я жил в Варне, на берегу Черного моря. Я встретил его в то время потому, что из-за разного рода интриг духовенству православной Церкви удалось добиться от правительства, чтобы Учитель покинул Софию, где он жил. Учитель был отправлен в ссылку в город Варну, близ которого, впрочем, он родился и долгое время жил.

Учитель был сыном священника болгарской пра­вославной Церкви. Его отец желал, очевидно, чтобы он следовал тем же путем и стал попом. Но Учитель отказался. Он хорошо знал эту среду духовенства, ее менталитет, занятия и не был от этого в восторге. Он мог бы стать также и пастором, так как в юности обучался в протестантской школе в Болгарии и был послан продолжать свои занятия по теологии, а так­же медицине в Соединенные Штаты. Когда Учитель вернулся, от него ждали, что он примет должность в протестантской Церкви, но и тогда он отказался. Он чувствовал, что у него совсем иное призвание.

Когда Учитель начал читать публичные лекции и собирать вокруг себя учеников, духовенство православной Церкви немедленно встало против него. Почему? О, это очень просто. Во все времена и во всех религиях духовенство считало, что вне закон­ной Церкви ничего хорошего не может происходить. Допустим: если бы Церковь правильно исполняла свою роль, то ее не в чем было бы упрекнуть, но ча­сто она лишь поддерживает своих верующих в их уз­ких и ограниченных мнениях. В действительности, что от них требуется? Верить, регулярно посещать службы, сказать несколько молитв, спеть несколько духовных песен, послушать болтовню и все! Как Церковь может думать, что этого достаточно, чтобы их изменить и приблизить к Богу? Да хочет ли она действительно их изменить и приблизить к Богу? И даже среди духовенства, сколько там имеется тех, кто подает пример жизни действительно в согласии с самыми священными законами их религии?

Постепенно личность Учителя и его деятельность стали для епископов настоящим живым упре­ком. Он, казалось, говорил им: "Как вы далеки от истин Евангелия! Как ваша жизнь отличается от того, чему учил Иисус! Вы должны исправиться!" Но вместо того, чтобы принять это, они обвинили Учителя в ереси и объявили ложным пророком. Если бы он вел совсем ничтожную жизнь, они оставили бы его в покое, но он хотел идти по стопам Христа, и они подвергли его гонениям. Какое-то время спус­тя епископы договорились с некоторыми членами правительства отправить его в ссылку. Этот демарш епископов был доказательством их слабости. Учи­тель был вынужден покинуть Софию. Он остался спокойным и выехал в Варну с несколькими учениками. Это был 1917 год.

В это время я жил в доме, который принадлежал моим родителям и находился, чего я не знал, в не­скольких метрах от дома, где когда-то жил сам Учитель, перед тем как он уехал жить в Софию. Как мне помнится, это была поистине самая необычная улица города из-за своей покатости. Каждое утро, чтобы пойти в школу, я вынужден был подниматься по этому крутому склону, а зимой я должен был со­блюдать великую предосторожность, потому что лед превращал его порой в настоящий каток. На этой улице, которая была к тому же еще и длинной, находилась церковь, к которой отец Учителя был прикреплен как священник. Поэтому он занял дом неподалеку, и Учитель жил там многие годы.

Ссылка Учителя в Варну стала для меня настоящим событием: именно благодаря этому я узнал его, и моя жизнь была окончательно определена.

Как только я его увидел, я был потрясен. Его лицо, его излучение, покой, который исходил от него, степенность его осанки, легкость его жестов, походка, манера говорить, взгляд, улыбка - все происходило из иного мира. Во всем его существе чувствовался долгий труд Посвященных и Учителей, труд терпеливый, упорный, благородный и бескорыстный. Мир, огромный по своей глубине, своему богатству и красоте,- вот что нес Учитель.

Впоследствии, что на меня произвело сильное впечатление в Учителе, это его чувство собственно­го достоинства. Но вам, возможно, трудно понять, что я этим хочу сказать, потому что для большин­ства достоинство - неясное понятие, они склонны смешивать его с гордостью или гордыней. Достоинство Учителя было в осознании сокровищ, которы­ми Бог наделил его, и в желании сохранить их бе­зупречными.

Да, истинное достоинство - это уважение всего того, что Бог дал нам, начиная с нашего физического тела, а также нашего сердца, нашего разума, нашей души и духа. Сколько раз я замечал у Учителя стремление защититься от любой грязи фи­зической или психической. Чувствовалось, что ему постоянно хотелось сохранить богатства, которые были в нем, чтобы однажды он смог вернуть их Создателю еще более преумноженными и сияю­щими.

И именно этому достоинству, этому уважению к самому себе он хотел научить своих учеников, за­ставляя их осознать, что они - храм, дарохрани­тельница Вечности, куда должны входить и выхо­дить только чистая пища, чистые мысли, слова, чув­ства. Все те, кто не следит за тем, что в него входит и что из него выходит, кто позволяет себе делать что угодно, заниматься чем угодно, говорить или думать о чем угодно, не могут осознавать их истинного че­ловеческого достоинства.

То, о чем я вам сейчас расскажу, произошло в Варне, в то время когда я познакомился с Учите­лем и пришел навестить его. Это было во время вой­ны на Балканах. В тот вечер мы долго разговарива­ли, и я возвращался поздно, когда комендантский час уже начался. Внезапно на углу улицы я натыка­юсь на двух конных гвардейцев, которые останавли­вают меня, говоря: "Куда вы идете в такой час?"

- "Я возвращаюсь домой".

- "Хорошо. Но сначала пойдемте с нами". И я вынужден был следовать за ними. Я шагал, думая об Учителе, и был так счаст­лив от нашего разговора с ним, что мне было все равно: проведу я эту ночь в тюрьме или нет. Вдруг без всякой причины патруль изменил отношение ко мне и говорит: "Ладно, идите отсюда! Возвращайтесь домой. Мы только проводим вас до конца дороги, чтобы вас не остановил другой патруль, но не вздумайте больше выходить в этот час". Я был счас­тлив от такого поворота дела, и на другой день уже забыл об этом случае.

Несколько дней спустя я вернулся к Учителю. Он принял меня улыбаясь и сказал: "Ну, как все прошло в тот вечер? Гвардейцы были любезны с тобой, не так ли?" - "Как, Учитель, вы знаете все, что про­изошло? Как вы это сделали?" - "Я сказал гвардей­цам: отпустите его, пусть он спокойно возвращается домой, это хороший ученик". После этого случая я понял, как легко было Учителю, который был яс­новидящим, говорить так незримо. Те, кто задают себе вопросы о реальности мысли: может ли она пу­тешествовать в пространстве, готов ли человеческий мозг принять ее, поразмышляйте над этим фактом. Учитель сказал гвардейцам: "Это хороший ученик, оставьте его", и их души повиновались, потому что призыв Учителя - это приказ.

Иногда, когда мы с ним беседовали, Учитель смотрел на небо и разглядывал фигуры, нарисован­ные облаками. "Михаил,- говорил он мне,- сего­дня после полудня из Софии приедут три человека, чтобы меня повидать".-- "Из чего это видно, Учитель?" - "А это облака мне об этом возвещают,- отвечал мне он,- они явились меня предупредить". На каком языке, я не знаю, но благодаря Учителю, я узнал много вещей подобного рода. Он мне также объяснил, что по облакам, которые видны над городом, можно узнать о достоинствах его жителей.

Какое-то время я жил с одним из моих друзей. И вот однажды, когда я вернулся, друг мне сказал, что во время нашего отсутствия к нам проник вор и унес много вещей, в том числе радиоприемник и часы, принадлежавшие мне. Я слышал, как Учи­тель говорил, что когда вор крадет у нас какие-ни­будь вещи, то это часто из-за того, что по некоторым причинам они на самом деле нам не принадлежат. Я ответил другу: "Если эти вещи действительно наши, мы найдем их; если мы их не найдем, значит они нам не принадлежат, и сожалеть не стоит". Мой друг был очень разумен, но будучи исключительно практичным человеком, он нашел мои шутки немно­го неуместными и предпочел подать жалобу в комис­сариат полиции, где он назвал свое имя и мое.

Двумя днями позже я был вызван в комиссариат. Комиссар, увидев меня, спросил: "Вы ученик госпо­дина Дынова, не так ли?" - "Да, а как вы об этом узнали?" -- "По вашему лицу".-- "Так, значит, вы знаете Учителя?" -- "Да, я с ним познакомился, и я расскажу вам как". И забыв о грабителе, он начал: "Как вы счастливы, имея такого Учителя! Почему я так думаю? Так вот. Во время войны я оказался на фронте в Македонии. Мой отец был тогда губернато­ром Варны. В те времена было трудно посылать письма на фронт и получать их оттуда, и мой отец очень переживал, не получая обо мне известий.

Когда он узнал, что ваш Учитель находится в Варне, то пошел повидать его, чтобы узнать, где я нахожусь. Учитель закрыл на мгновение глаза, чтобы отыскать меня, затем сказал: "Сейчас ваш сын в лесу со свои­ми товарищами, они прячутся, потому что над лесом летают самолеты и сбрасывают бомбы, и им страшно -- это очень открытое, незащищенное место. Ря­дом с ними течет ручей... Сейчас бомба только что упала на то место, где они прячутся... Ваш сын ра­нен, но не смертельно.

Он будет спасен, не беспо­койтесь, я могу вас заверить, что он не умрет и вско­ре вернется в Варну. Идите, встречайте его на вокзале такого-то числа (Учитель уточнил день и час), он приедет в этот день с рыбой". Мой отец был очень взволнован, но вернулся успокоенным. В день, указанный вашим Учителем, он приехал встречать меня на вокзал с друзьями и обрадовался, увидев меня с рыбой!

Впоследствии, мой отец, зная, что Учитель был также и френологом, привел меня к нему, чтобы он осмотрел мою голову; я не очень хорошо помню, что он сказал по этому поводу, так как в то время я мало о чем заботился и был неспособен понять, что мог сказать ваш Учитель!.."

После этого рассказа комиссар расспросил меня о деталях кражи, жертвами которой стали мой друг и я. Он пообещал мне сделать все возможное, чтобы найти вора, и я вернулся к себе. Мне особенно хотелось найти мои часы и вот почему: это были серебряные часы, которым было, по меньшей мере, лет пятьдесят, они принадлежали когда-то еще моему отцу, но они были тем более ценны, так как каждый час указывали действующее планетарное влияние. Я сам изготовил астрологический циферблат с помо­щью соответствующих вычислений, и достаточно было бросить на них взгляд, чтобы определить влия­ние планет.

Поэтому я хотел найти свои часы. И они ко мне вернулись. Вором оказался бедный молодой человек. Я попытался с ним поговорить, чтобы тро­нуть его сердце, и даже попросил комиссара не по­ступать с ним жестоко, сказав ему, что этот юно­ша -- жертва социальных условий, что он был беден и голоден. Мои аргументы показались ему не совсем убедительными, но возможно из-за своей симпатии ко мне, потому что я был учеником Учителя, он по­обещал мне не наказывать его строго... Вернувшись домой, я сказал своему другу: "Видишь, невидимая полиция хорошо выполнила свою работу: она выяс­нила, что эти вещи принадлежат нам, и эта кража -- ошибка". Он бросился ко мне на шею от радости. Надо сказать, что именно он и потерял больше всего вещей.

Несколько лет спустя я встретил замечательного писателя, сказавшего мне: "Расскажите мне о вашем Учителе. Я знал его, он, должно быть, очень стар те­перь, расскажите мне, что он делает. Когда я был в лицее, мы с моим товарищем зашли к нему, потому что слышали, что он великий френолог, а нам хоте­лось узнать наше будущее.

Он посмотрел на нас улыбаясь и сказал мне: "У вас очень хрупкое здоровье, но вы станете великим писателем". Я был очень удивлен, потому что в то время хотел стать коммер­сантом и у меня не было ни малейшего желания писать. Моему же товарищу, который, напротив, желал стать писателем, он сказал, что позже он займется коммерцией, что, очевидно, его немного раздосадо­вало. Все предсказания, которые он нам сделал, сбы­лись. Кланяйтесь от меня вашему Учителю, я его очень уважаю".

И это правда, что Учитель был уникальным френологом. В течение многих лет, прежде чем посвятить себя роли наставника, он исколесил города и поселки Болгарии, чтобы изучить и измерить черепа разных людей. Он проводил френологические ис­следования даже на духовенстве! Он обладал также способностью разгадывать людей, видеть степень их развития, вплоть до того, куда они ходили и кем станут. Да, это был дар, и часто Учитель доказывал мне это. Но одновременно он был большим наблюдателем. Я тут же подметил эту привычку наблюдать за окружающими людьми и, в частности, за своими учениками, конечно. Но делал он это очень скрытно, не желая смущать их пристальным взглядом. Если вы перехватывали его взгляд, он быстро отводил его, как будто интересовался чем-то другим, но если он полагал, что вы не замечаете, как он за вами наблю­дает, то вы чувствовали его взгляд, проникающий в вас очень глубоко.

Когда я, навестив Учителя, уходил, и он сопро­вождал меня до двери, я оборачивался, чтобы попро­щаться с ним еще раз: он стоял там, смотрел на меня, и я чувствовал по его глазам, что он еще изучает меня. Он смотрел, как я иду: может быть, он хотел понять эффект воздействия нашего разговора, его слов на меня, потому что походка человека все­гда очень характеризует его внутреннее состояние.

Когда я понял какое значение Учитель придает наблюдению за людьми, я тоже начал за ними наблюдать. Многие считают, что узнать людей можно, если задавать им вопросы и слушать, что они говорят. Это отчасти верно, конечно, но что еще более верно, так это то, что слова часто служат для того, чтобы скрыть, обмануть, показать себя перед други­ми выгодным образом. В действительности, малейшие детали жестов, мимика, поведение и вся физиономия в целом говорят больше, чем слово. Но по­скольку большинство людей не умеют наблюдать, они ничего не замечают в других; поэтому-то они и знают их так плохо. Учитель же, Петр Дынов, был исключительным наблюдателем.

Но самым замечательным в Учителе была та ду­ховная жизнь, которая исходила от него и делала его совершенно особенным существом и которая, как лучи света, проникала в нас. Ибо излучение существа, ведущего интенсивную духовную жизнь,-- это живой мир, населенный очень чистыми сущностями, которые проникают и работают во всех тех, кто к нему приближаются.

Многие считают, что главное -- это слово Учите­ля, мудрость, которую он передает, и что, если он ни­чего не говорит, то они ничему не учатся. Ну, так вот, это заблуждение: даже если он не говорит, излуче­ние, исходящее от него, передает вам что-то от его света и его силы. Сознательно или бессознательно, вы впитываете эти тонкие частицы. Но, конечно, если вы сознательны, это вам облегчит вашу внут­реннюю работу. Это то, что я понял рядом с Учите­лем. Главным было не Учение, которое он нам пере­давал своим словом, а интенсивные вибрации его духа, проникавшие в нас.

Именно так всякий истинный Учитель работает над своими учениками: недостаточно, чтобы он зас­тавил их разделить его идеи, его убеждения - он проецирует на них квинтэссенции своей души и сво­его духа. Через несколько лет физическая материя ученика пронизана, наполнена квинтэссенциями своего Учителя, и именно так он становится посте­пенно таким, как Он. Учитель -- это источник; Учи­тель - это озеро; Учитель -- это дерево; Учитель -- это плод; Учитель -- это хлеб; Учитель -- это солнце. Поэтому возле него ученик питается, утоляет жажду, очищается, освещается... Когда я понял это, это было для меня великим богатством. Ко­нечно, я не понял этого сразу, я был слишком молод. Но несколько лет спустя, когда осуществилось то, что было присутствием Учителя, я приложил все усилия, чтобы стать более сознательным в те момен­ты, когда я был рядом с ним, а также воскресить в памяти некоторые опыты, бесценность которых в то время я не понимал.

В Варне, на берегу моря был великолепный парк. Именно туда ходил я каждое утро на восход солнца. Часто я встречал там и Учителя, который тоже шел встречать восход солнца. Я приветствовал его, а он приветствовал меня, приподнимая шляпу. В этот час мы были единственными посетителями этого парка. Возможно, он был удивлен, встречая молодого чело­века в столь ранний утренний час, и именно это и привлекло вначале ко мне его внимание.

Однажды брат, имевший дом в предместьях Вар­ны, рядом с виноградниками, пригласил Учителя в гости. Я посетил там Учителя, который назначил мне встречу на следующее утро очень рано, потому что хотел отвести меня подальше, на возвышенность, чтобы присутствовать при восходе солнца. Я был так счастлив идти утром вместе с ним, что почти не спал всю ночь. Я прибыл вовремя, конечно, и мы отправи­лись в путь. Я чувствовал себя таким веселым, радо­стным, что не мог не говорить, а он смотрел на меня, улыбаясь, и ничего не говорил.

Наконец, немного разочарованный тем, что он мне не отвечает, я умолк. Я начинал понимать, что в такой момент предпочти­тельнее было не разговаривать. Утром, когда идешь встречать солнце, надо внутренне приготовиться получить все его благословения. Но чего вы хотите? Когда молод - а мне едва исполнилось восемнадцать лет -- всего этого еще не понимаешь. Я был так счастлив идти рядом с Учителем!

Как он точно рассчитал -- а он хорошо знал Варну, потому что прожил там долгое время,- мы при­были прямо к восходу солнца. Тогда мы останови­лись, выбрали место на больших холмах, и солнце начало подниматься. Мы долго смотрели на него, поднимающееся в небо. Учитель созерцал его, а я, я был горд, как Артабан, потому что я был с ним. На­конец, мы сделали несколько дыхательных упражне­ний, потом Учитель сказал: "А теперь мы приля­жем!" Я был немного удивлен, что мы растянемся там после восхода солнца, но он не дал мне никакого объяснения. Учитель часто делал подобные вещи без предупреждения, без объяснений. Тогда мы растянулись на животе таким образом, чтобы наша спи­на была открыта лучам солнца. Позже я понял, на­сколько солнечные лучи важны для спины, потому что она, как батарея, которая нагревается от солнеч­ного света и тепла.

Но перед тем как лечь, Учитель начал бросать в воздух один за другим несколько камешков. Я опять не понял, зачем он бросал эти камни, но потом он мне объяснил... Итак, мы вытянулись, солнце нас пригревало, это было чудесно. И мы исчезли... Это не был сон, но состояние, похожее на него. Куда мы улетели? Через некоторое время мы вернулись оба в одно время. Я был в восторге, я чувствовал, что произошло что-то исключительное, что я вер­нулся из неописуемо прекрасного места, но все в моей памяти было неясно.

Учитель смотрел на меня улыбаясь. Он спросил меня: "Ты знаешь, где мы побывали?" -- "Нет, Учитель, но я буду счаст­лив, если вы мне это скажете".-- "Ты видел, что я начал бросать камешки: это, чтобы возвестить о на­шем прибытии в каузальный план. Именно там мы и побывали. Но сущности, которые нас встретили, сказали, что не нужно, чтобы ты помнил то, что увидел, поэтому я вынужден был набросить на тебя по­крывало. Но ты чувствовал, неправда ли, что что-то произошло? " -- "Да, Учитель, да".

Затем мы восстановили наши силы, немного пе­рекусив, и спустились вниз. Мне казалось, что воз­дух вибрировал вокруг нас иначе, будто вся природа была очарована. Впервые Учитель вводил меня в ка­узальный план.

Впоследствии я часто сопровождал Учителя к восходу солнца на холмы Варны. Вы не можете себе представить красоту утренних красок в то вре­мя, когда над Черным морем встает солнце. Мы дол­го оставались в медитации, раздваивались, и Учи­тель вел меня, чтобы я созерцал жизнь иных миров.

И всякий раз он предупреждал сущностей этих ми­ров, чтобы они были готовы нас встретить. Это были невыразимые моменты.

В своем Учении Учитель отводил большое место солнцу. Если умеешь смотреть на солнце и работать с ним, приобретаешь истинное могущество. Все, что существует на земле,-- камни, растения, живот­ные, люди -- получает жизнь от солнца, его тепло, свет, но только великие Учителя, Посвященные по­няли природу этой энергии: они развили свои цент­ры, которые позволяют им улавливать и трансфор­мировать ее, и своей жизнью, своим излучением они становятся благословением для всех тех, кто к ним приближается.

Вы скажете: "Но как они это делают?" Посвящен­ные знают, что сознание не ограничивается малень­кой частью их существа и что упорной работой воз­можно сделать сознательными все те внутренние области, которые психология называет подсознатель­ным, бессознательным, сверхсознательным. Овладев этими областями, сознание делает открытия, уста­навливает сравнения и, таким образом, становится все более и более обширным и могущественным.

Многие возразят, что это не очень научно. Но они ошибаются. И я еще добавлю, что все, что существу­ет вне нас, существует равным образом и в нас. Все, что существует на земле и под землей, все, что суще­ствует в реках, озерах, морях, океанах, все, что существует в небе, в звездах, туманностях, существует также и в человеке. Это объясняет то, что с рожде­ния он постоянно стремится к изучению и понима­нию мира, который его окружает: а ведь это он само­го себя хочет изучить и понять.

К несчастью, поскольку он не знает глубоких причин этой устремленности, человек довольствует­ся тем, что смотрит вокруг себя, записывает, отмеча­ет, никогда не понимая главного. Все исследования предприняты учеными, чтобы лучше уловить изуми­тельные богатства природы, и это великолепно! Но Посвященные пошли гораздо дальше, устремляя эти исследования вглубь себя, раздвигая до бесконечности границы своего сознания.

Эта работа по овладению сознанием начинается с исследования подсознательного, тех существ, кото­рые его населяют, течений, которые его пересекают. Именно так подсознательное изливает одно за дру­гим свои сокровища на сознание. Посвященный -- это существо, развивающее свое сознание вширь, вглубь и ввысь; он достигает освещения всех отде­лов подсознания внизу и всех отделов сверхсознания вверху. Именно потому, что сознанию Посвященного удалось объять безграничное пространство, оно на­чинает сиять, лучиться, касаться окружающих его существ, входить в их сознание. Но сознание не ос­танавливается на этом: оно идет, постоянно расши­ряясь, все дальше, вплоть до солнца.

Для Посвященного солнечный свет -- это пища, он ее поглощает, он ее переваривает, он ее усваивает, чтобы проецировать затем вокруг себя. Поэтому он может освещать, согревать и оживлять творения. В то время как человек, сознание которого закоснело в материальных заботах, не способен по-настояще­му помочь своим ближним.

Полностью читать тут: http://samlib.ru/s/shadrin_w/rar-4.shtml