Битва за душу 

(Елена Черкашина)

Поздним вечером на кровати в своём доме умирал человек. Он был преклонных лет, но сказать о себе, что достойно приготовился к смерти, не мог: слишком поздно он понял, что дорога в вечность начинается с самого рождения, и что на пороге смерти исправить ничего уж нельзя. А потому душа его страдала и мучилась.

«Поздно, поздно», - вздыхал человек и с болью перебирал в памяти нити событий. Почему-то вспоминалось не то, чем можно было б гордиться, а другое, скорбное и постыдное, о чём с суровой беспощадностью напоминала ему совесть: грязные поступки, обиды, которые наносил он близким, бесстыдные дела. Всё это мучило, заставляло сжиматься в предсмертной тоске, но самое страшное – что сейчас, когда вечность открыла пред ним врата и он уже ощущал её ледяное дыхание, понимал: ничего исправить нельзя. Слишком поздно…

  Его дочь несколько раз заходила в комнату и с болью смотрела на отца, в её сострадательном взгляде читалась ласка.

  - Что тебе принести? Чаю? Воды? – спрашивала она.

  Отец едва качал головой: «ничего не хочу». И говорил одними глазами: «прости меня, дочка…»

  Он умер ночью, когда в комнате никого не было, и дочь не видела, как мучительно содрогалось его тело, а душа цеплялась за жизнь, страшась и ужасаясь того, что её ожидает.

  На земле время шло своим чередом,  часы мерно отсчитывали минуты, а в надземном пространстве началась настоящая битва за душу…

   Потому что стоило ей отделиться от тела, сотни мерзких и злобных лап протянулись, чтобы схватить, потянуть в грязный омут. «Наша! – со всех сторон слышалось шипение. - Она наша!»  - «Нет, не ваша!» - раздались с другой стороны чистые голоса. Синекрылые Ангелы, разрезая  пространство своим светом, стремительно подлетели к душе и хотели увести её отсюда, но только…

  - Он богохульничал! - раздалось откуда-то сбоку.

  Душа содрогнулась: было, было такое! Однажды он видел, как дочь принесла и поставила в своей комнате икону. Сколько оскорбительных слов сказал он тогда! А ведь дочка просила: «Не говори так, отец!» Да разве послушался он?

  - Он делал это по неведению! - защищал его Ангел.

  - Какое уж неведение! Что, малым ребенком был? – едко усмехнулся бес.

  А другие, словно обрадовавшись, тут же подхватили:

  - Сквернословил! Жуткие слова говорил!

  Ангелы не терялись:

  - Этот человек воспитал трёх сыновей и прекрасную дочь-христианку!

  - Без его участия дочь стала христианкой! – злобно парировал бес.

  - Он любил её!

  - И оскорблял…

  Ангелы немного смешались. Но – лишь на секунду.

  - Чтобы обеспечить семью, он много и непосильно работал.

  - А потом часть денег пропивал, - скаредно усмехнулся бес.

  Казалось, ему нравится издеваться над душой, потому что с каждым обличением та мучительно скорбела и содрогалась. Но Ангелы заслонили её своими телами и не собирались сдаваться.

  - Он помогал своим родным, всем своим близким, никогда не отказывал в помощи!

  Душа встрепенулась: да, действительно, помогал: по мелочам, по хозяйству. Никогда никому не сказал «нет»! И с надеждой немного воспрянула. Бесы сгрудились в кучку и совещались: бескорыстная помощь приравнивается к милосердию, а милосердие – слишком весомый камень в пользу души. Но тут же полетели другие обличения:

  - Украл! Оскорбил! Солгал!

  - Это были единичные случаи, - как могли, парировали Ангелы, - он всегда глубоко переживал содеянное.

  - А когда заставил жену сделать аборт?! Детей ему много показалось!

  Ангелы скорбно застыли. Чем на такое ответишь? Нечем отвечать…

  Бесы усмехались, злорадно потирали лапы:

  - А говорите, не наша…

  - Не отдадим! – встал между душою и бесами самый высокий Ангел. – Он много грешил, это так, но были минуты и покаяния.

  - Только минуты! А каяться нужно было всю жизнь! Забираем! Наша душа!

  Ужас обуял душу. Человек понимал, что никто и ничто ему не поможет, и даже усилия Ангелов не способны его защитить. Он поднял голову вверх и без всякой надежды посмотрел в далёкое черное небо…

 

  Незадолго до утра дочь вошла в комнату и увидела, что отец скончался. Она долго сидела на полу подле кровати, гладила руку отца и что-то тихо приговаривала. А затем взяла четки и, склонив свою голову, начала смиренно молиться:

 - Мати Бога Живого, Пресвятая Богородица, спаси папу моего. Пресвятая Богородица, спаси папу моего.

  Она молилась, а сердце плакало: чувствовала девушка, что нелегко её отцу…

 Молитва лилась и лилась, нежная, добрая, просящая, а тонкие пальцы  привычно перебирали бусины четок.

  - Пресвятая Богородица, спаси папу моего…

 

  Душа долго и скорбно смотрела в небо, уже не вслушиваясь в визжание бесов и в то, что отвечали им Ангелы. Человек понял, что проиграл свою главную битву и что никакие усилия светлокрылых существ не помогут ему. Хотел повернуться и что-то сказать, но в этот миг все вокруг осветилось, и издалека, из темной глубины, вдруг приблизилась Женщина. Она была столь тиха, величественна и прекрасна, что человек замер в блаженстве. Он узнал Её, потому что видел множество раз на той иконе, что висела в комнате дочери, и даже облачение было на Ней то же самое: пурпурное с зеленым. «Богородица!» – вымолвил он…

  Матерь Бога Живого неслышно приблизилась, спокойно взглянула на Ангелов, что стояли в величайшем почтении, обожгла взглядом бесов, а затем протянула руку душе.

  - Идем, чадо, - сказала Она, и столько глубокой красоты было в Её голосе!

  Душа подала свою ладонь, не отрывая глаз от Лика Пресвятой Богородицы, и сделала шаг. В то же мгновенье прямо под её ногой вдруг возникла ступень, за нею – другая, и отец прочитал: «Мати Бога Живого, спаси папу моего…» Он изумленно шагнул дальше, еще дальше, ступени поднимались ввысь, и на каждой было написано: «Пресвятая Богородица, спаси папу моего…»

   

Владычица Неба и Земли уводила смиренную душу.  Разлетелись Ангелы. Исчезли бесы. Очистилось небесное пространство. И только ступени горели под ногами: «Пресвятая Богородица, спаси папу моего…» Они были бескрайними и поднимались высоко-высоко: туда, куда сама душа никогда не смогла бы дойти…

https://www.proza.ru/2015/11/16/2058